Медведь пришел с ФФБ, а может быть, сам пришел, привлеченный запахом пищи и веселым разноголосьем. Медведя пытались аккуратно вывести в двери, потом уже все без разбору пихали в окно, подталкивая плечами в тощий, по зимнему времени, зад. Медведь цеплялся за раму и недовольно ворчал. «Больше не приду!» — пообещал он на прощанье, Гостиная облегченно вздохнула. Но медведь приходил еще целых три дня, просовывал голову в разбитое окно, теребил лапой дверной крючок и вяло взрыкивал за дверью.
После медведя в Гостиной стало неуютно. Из окна наметало снегом, от холода не спасал даже камин. В выстуженной Гостиной ее обитатели жались по углам, кутались в одеяла и пледы: казалось, что зимнее оцепенение проникло и в них самих, каждый баюкал в душе свою вьюгу.
Джо, оторвав от стены свесившуюся наполовину обоину, задумчиво рисовал на ней лося Трандиула, Котэ прогуливался от стола к окну — осколки былого уюта неприятно похрустывали под лапами, окончательно деморализованный Призрак покинул привычную мглу за шкафом и теперь прозрачной тканью висел на люстре с единственной уцелевшей лампочкой. Лампочка заливала Гостиную жутковатым мертвящим светом, но ее не выключали даже днем. За шкафом тоже жили, там пряталась Химэ, она перебирала оставшиеся после
На следующий день после того, как ФФБ и Гостиная решили было объединиться, но так и не сумели этого сделать,
— Пойдем со мной, малыш, — позвал поджидавший его у такси ФФБ, но
— Пропал калабуховский дом, совсем пропал, — горько резюмировал Совенок, на секунду отрываясь от полировки исцарапанного кальяна с продавленным боком.
—
И тут
«Голуби! Голуби? Голуби», — зашелестело по Гостиной.
— Голуби! — бросился к непоседливым птицам Наруто и нос к носу столкнулся с бурой от испуга, усеянной присосками, щупальцой.
Щупальца посмотрела на Наруто неожиданно огромными, грустными глазами и вежливо прошептала:
— Здравствуйте.
— Ой, — удивился Наруто и сел на пол.
—
— Это Жора, — пояснили, отдуваясь и обмахиваясь после долгого перелета, Голуби. — Он будет нас охранять.
— Охранник, который позволил себя украсть?
—
—
— Знаем мы, на что он натренирован, — прыснул Сэдж, — Это же тентакль!
Жора из бурого сделался пунцовым и попытался нырнуть под стол, но дорогу ему преградило хищно сверкнувшее лезвие кухонного ножа.
— Будешь быстро бегать, располовиню, — ласково пообещал Совенок.
Голодный блеск в глазах вздорной птицы пугал больше всеобщего внимания, и Жора попятился.
К вечеру тентакль освоился, попробовал заправленного Совенком кальяна на сидре, забрался на люстру поболтать с Призраком, пытался целоваться сразу с двумя
ФФБ был строг и официален: молча прошествовал к гнезду, подцепил тентакль, погладил пальцем по ластящейся головке и тут же выжег на испуганно сжавшемся тельце тавро «© ФФБ, 2013». И ушел… на прощанье сообщив глубям все, что он думает о лицах, страдающих клептоманией, а Совенка приласкав лупоглазой ебанашкой. Когда дверь за, уносящим Жору, ФФБ закрылась, Гостиная неуверенно прыснула. То и дело фыркая от смеха, Совенок украдкой разглядывал себя, всматриваясь в полированный бок кальяна и щуря то один, то другой глаз.
А потом все легли спать.
— В средние века продолжительные войны разоряли Европу, но когда наступало время мира, люди радовались и предавались мирным заботам в удвоенной энергией, как будто стремились наверстать упущенное, все успеть… Во время перемирий свадьбы следовали одна за одной, одна за одной, — беспокойно ерзая на подушечках, шептал Совенок Одноглазому Джо.
— Так может и нам тогда…
— Антона! Он обещал много маленьких крокодильчиков. Я люблю маленьких крокодильчиков! И свадебные салаты!
— А я заварю конопляный чай… На всех, — сообщил мечтательно изучавший до этого потолок Сэдж.
— Попкорн за мной! — довольно облизнулся Котэ.
— А варенье будет? — растерянно спросил мпа. — А то я тоже собирался…
— Вот я же говорил: одна за одной! — радостно заверещал Совенок и свалился с подушечек.
— Коньяк будет. Много коньяку! — веско припечатал Котэ.
И тут все загалдели, стали хлопать мпа по плечам, поздравлять и выспрашивать, кто же она, его таинственная невеста.
«Шабаш, устроим шабаш!» — возбужденно призывал демон Сэдж, Джо рисовал для Антона портреты предполагаемых невест, Совенок побежал уговаривать старого друга крокодила спуститься к ним с крыши, а Котэ принялся обклеивать стены своими эксклюзивными адвайсами.
«Жизнь продолжается и всегда возьмет свое» — умиротворенно вздохнули рассевшиеся на карнизах Голуби.